ГлавнаяБлог

«Самое сложное в этой жизни — остаться человеком»: интервью с режиссером Азизом Заировым

Азиз Заиров – очень яркая и светлая личность. Человек со сложной, но, безусловно, интересной судьбой, который вопреки всему идет вперед

Ваши фильмы сложно назвать развлекательными. Это скорее социальное кино, которое отлично принимают на фестивалях, но оно не собирает огромных сумм в прокате. 

— Есть что-то большее, чем деньги. То, что мы оставим после себя. А деньги… У меня все есть. Еще больше денег? Зачем?  Если есть лишние деньги, я предпочитаю помогать тем, кто в этом нуждается. Это часть моей жизни. Мое мировоззрение. 

Все социальные кинопроекты мы создаем в творческом тандеме с моим другом и коллегой, талантливым казахстанским кинематографистом Мухамедом Мамырбековым.

Не было мыслей пойти в политику? Это ведь дает возможность помочь не отдельным людям, а сделать что-то более глобальное.

— Поскольку я занимаюсь кино, я часто встречаюсь с чиновниками из Департамента культуры и социальной сферы. Поэтому у меня и так есть возможность рассказать о проблемах, которые нас волнуют. 

Например, о том, что необходимы тифлокомментарии к фильмам. Это ведь вопрос значимый не только для кино. Хотя, и для кино тоже: для того, чтобы попасть на фестиваль в Сан-Франциско, где наш фильм выиграл один из призов, его нужно  было адаптировать и для незрячих людей тоже. На Западе это уже норма. В России это активно развивается. И помимо кино это имеет огромное социальное значение. Для тысяч незрячих и слабовидящих казахстанцев. Это дает им возможность встретиться, как самым обычным людям сходить в кино. Пообщаться, поделиться мнением. Это социализация. 

Так вот, благодаря нашей инициативе в этом году уже на государственном уровне вышло распоряжение о том, что казахстанские фильмы должны быть адаптированы и для незрячей аудитории, а также выделено финансирование для этого. 

Это то, на что мы можем влиять. 

Дальше мы планируем поднять вопросы о работе в кино людей с инвалидностью и детей-подростков. На сегодняшний день вопросы финансирования не позволяют создать для них оптимальные условия труда, соответствующие законодательству. А это ведь дискриминация.

Недавно вышла заключительная часть вашей трилогии «Безграничные возможности» фильм «Мама, я живая!». Фильм очень тяжелый эмоционально. Насколько сложно было работать над этой картиной?

— Тяжело было уже на уровне написания сценария. Но мы понимаем, что на такие темы тоже надо говорить. У нас сейчас много детей с онкологией, которым нужна помощь, нужны средства на лечение. Я сталкивался с этим не один раз.  С детьми, которые умирали на руках у родителей.  С отчаянием матерей.

Помимо этого, когда я работал в АРДИ (Ассоциация родителей детей инвалидов), столкнулся с тем, что очень часто матери детей с тяжелыми диагнозами остаются одни. Статистика такова, что отцы ломаются и уходят. 

Это все осталось в голове. И когда мы снимали «Быть или не быть», мы уже знали, что завершающую часть нашей трилогии посвятим матерям, которые столкнулись с онкологией.

В фильме есть очень знаковая сцена с мамами-потеряшками. Это вымышленные персонажи? 

— Мы нашли в интернете некое сообщество мам, которые потеряли детей. И они общаются, пишут стихи, песни. Песню, которая звучит у нас в фильме, мы взяли как раз оттуда. Потеряв детей, они не хотят жить дальше.

Но ведь это тупик…

— Да. Наша героиня приходит в это общество, потому что не знает, как справиться со смертью дочери. Но быстро понимает, что это тупик. Нельзя жить в своем горе. Надо найти то, что позволит двигаться дальше. Жить дальше. 

Во время съемок нас консультировала женщина, которая сама потеряла сына Марина Чейшвили. Сначала она пришла работать волонтером в больницу, в которой он умер. Потом основала фонд помощи детям, больным онкологией и назвала его именем своего сына – «Амирам». Ее история в какой-то степени стала для нас отправной точкой.

Вы сами потеряли сестру. Что помогло жить дальше вам?

— Я задумался о том, что столько лет пытался выжить, боролся, к чему-то стремился, чего-то достигал. А тут просто бездарно сдаться, опустить руки и пустить свою жизнь под откос? И ты говоришь себе, что надо встать на ноги и жить.

Возвращаясь к фильму. Актрисе, которая сыграла главную роль, на момент завершения съемок исполнилось всего 14 лет. Как эта роль далась ей?

— Актрису на главную роль мы искали очень долго. У нас был масштабный кастинг, в котором участвовало много девочек, но все было не то. В конце концов я написал объявление в Facebook. Мне позвонила Диана Жумабек, которая работала на фильме «18 килогерц» Фархата Шарипова. Она увидела это мое объявление и сказала, что у нее есть четыре девочки, и кто-нибудь из них, возможно, подойдет на эту роль. Так к нам пришла Адель Махмутова, и мы сразу поняли, что это она. Она же, когда прочитала наш сценарий, решила, что должна сыграть Мадину.

И в первый же съемочный день ей досталась самая тяжелая сцена. В которой она умирает. Для того, чтобы подготовить ее к этой сцене, я ей много рассказывал о больных детях, которым мы помогали. А еще я ей сказал, что не надо играть – надо жить. Она справилась с этой сценой, а мы поняли, что со всем остальным она тоже справится.

С кого вы писали двух главных героев – парней из детдома? 

— Они оба – это я. В каждом человеке есть что-то хорошее и что-то плохое. Азамат – это моя светлая сторона, а Ербол – темная.  Причем Ербол сам по себе не плохой. Он просто продукт системы. 

У нас есть стереотип, что детям из детских домов в принципе сложно найти себя в жизни. Они вынуждены быть жесткими. 

— Когда Азамат в фильме говорит, что в этой жизни главное не оборзеть, не скурвиться и остаться человеком… На самом деле это мои слова. Когда я был в детдоме, это стало моим девизом, моей отправной точкой. 

Поэтому эта тема так важна для вас?

— Да, то, что я вырос в детском доме, наложило отпечаток на всю мою жизнь. 

Ты стараешься быстрее сделать уроки, чтобы взять игрушку, а к ней уже тянется тридцать рук. Начинается драка. И ты понимаешь, что больше дерешься, чем играешь.

Или еще — сейчас все спрашивают, почему я так ярко одеваюсь. А все просто: в детдоме у нас была одинаковая одежда. А мне очень хотелось чего-то яркого. Хотелось выбирать самому. Очень хотелось раскрасить свой мир яркими цветами.

В двенадцать лет я участвовал в драке «стенка на стенку» и мне в ногу кто-то воткнул ржавую арматуру. Детдомовская медсестра обработала рану зеленкой. Но нога все равно болела, а  мои просьбы о помощи оставались без внимания. Медсестра и воспитатели были уверены, что я притворяюсь и просто не хочу идти в школу. А потом поднялась высокая температура, и меня на скорой увезли в больницу.

В результате из детдома я вышел со второй группой инвалидности и кучей болячек. Падал. Пытался встать. 

Когда это продолжается изо дня в день. появляется злость, и ты начинаешь просто ненавидеть мир. Драться. Я попадал во всякие передряги, состоял на учете в милиции, бомжевал, опускался на самое дно. 

Что вам помогло остаться человеком?

— Я любил читать. Все время носил книги за пазухой. Не знаю, откуда это. И однажды у меня была книга «Маленький принц» — в драке ножом книгу проткнули, но жизненно важные органы не зацепили, я отделался царапинами. Так что Экзюпери меня спас и в физическом смысле, и в духовном.

А еще были Толстой, Достоевский, Чехов. Через Достоевского я начал изучать и понимать людей. Я понял, что у них есть душа. Ведь именно Достоевский говорит о том, что даже в самом темном человеке есть что-то светлое. Есть божья искорка. Главное этот свет найти. 

Сейчас у меня все есть. Квартира, семья, ребенок. Но когда ты прошел все трудности и смог сохранить в себе эту искру, ты не сможешь жить для себя и для своей семьи. Просто моя «радость» и мое «хорошо» в десять раз увеличивается, если я смог кому-то помочь.

В этом нет никакого подвига. Мы — люди — единственные существа мире, которые получили разум и способность любить. Почему бы этим не пользоваться? Способностью любить и созидать? Я абсолютно не религиозный человек. Я считаю, что все религии пришли в тупик. Но у меня есть вера. Она не опирается на религию или храмы. Она просто внутри меня,  в моем сердце. И для меня бог – это любовь. Всеобъемлющая и всеохватывающая. Если каждый человек будет наполнен любовью, мы создадим рай.

Кстати, следующий ваш проект, насколько я знаю, будет посвящен детскому дому.

— Да. Это будет дилогия. Мы хотим показать жизнь в детдоме глазами главного героя. Как он выживает там, приспосабливается и пытается в этих условиях остаться человеком.

Ведь самое сложное в этой жизни не получить профессию и создать семью. Самое сложное в этой жизни – остаться человеком. Особенно когда на тебя давит среда. Особенно такие места, как зона, армия, детдом. Места, где ты живешь в замкнутом пространстве с кучей людей, и  у каждого из них свой характер и настрой. И ты должен выжить, не сломаться и остаться человеком. 

В этих условиях за человеком очень интересно наблюдать. За его психологией, за его внутренним миром, за тем, как он воспринимает все, что вокруг него. И его основная задача не просто существовать в этой стае, но сохранить человечность.

Речь пойдет о современном детском доме или советском?

— О советском.

К слову, сейчас многое поменялось?

— Советские детдома были очень закрытые. Сейчас туда приезжают спонсоры, дарят подарки, помогают с одеждой, с едой. С одной стороны это хорошо. Но с другой сегодня будут спонсоры и волонтеры с бесплатной одеждой, а завтра их не будет. Когда человек выйдет из детдома, ему придется все проблемы решать самостоятельно. 

Еще одна проблема, о которой я обязательно хочу рассказать в своем фильме – это жилье. Я считаю, что ребенка, который выходит из детдома, надо в первую очередь обеспечить жильем. Не на бумаге, не формально. Я сам через это прошел,  когда тебя годами кормят «завтраками»

Это самая главная проблема, когда человек старается остаться человеком, но сколько может заработать подросток? А ведь ему надо не только снять квартиру, но и жить. Есть, одеваться. 

По нашим законам, если выпускник детдома не получил квартиру до 27 лет, то его снимают с очереди. Конечно власти на местах начинают затягивать с этим вопросом. И хорошо, если до 27 лет ребята смогли сами решить проблему с жильем. Найти выход. Взять ту же ипотеку. 

И если решить проблему жилья – самой базовой потребности,  то справиться со всем остальным будет проще. Я надеюсь, что рано или поздно эту проблему решат на государственном уровне.

Что вы хотите сказать миру своими фильмами?

— Сложно сказать однозначно.

Когда я был совсем юным, я побывал на самом дне. Ниже некуда. И я еще тогда открыл для себя одну истину: как бы плохо не было, в какой бы ты грязи не находился, мир все равно прекрасен. В нем столько всего яркого и красивого. 

А еще вспоминается одна история. Мне пришлось ночевать в подвале. Совершенно один. Темно, страшно, крысы. И вдруг я нащупал рукой что-то мягкое. Это оказался котенок. Совсем маленький. Испуганный. Я прижал его к себе и почувствовал, как он стал успокаиваться. Почувствовал себя защищенным. И от этого спокойно и хорошо стало мне. И я понял, что в этом мире всегда есть кто-то, кому ты нужен. Как бы тебе плохо не было. И через них ты сможешь обрести любовь.

А любовь – это единственное, что имеет смысл в жизни.